Cегодня 27 января особенный день. День снятия блокады города Ленинграда.
В тот день, прорвав кольцо блокады,
Город из последних сил
Дал бой врагам, отбросив их от Ленинграда,
И в яростных сраженьях победил.
А как вы думаете, что обозначает слово блокада?
В 1941 году на нашу Родину напала фашистская Германия. Началась война…. Страшная, беспощадная. Немецкая армия, как саранча, уничтожала все на своем пути. Города были разграблены. Фашисты говорили, что Москва — это сердце России, а Ленинград (сейчас этот город называется Санкт -Петербург) — ее душа. Как человек не может жить без души, так и страна потеряет свой боевой дух, когда лишится Ленинграда. Поэтому фашисты направили на город один из основных ударов. Они хотели не просто захватить Ленинград, они хотели уничтожить его, стереть с лица земли. Днем и ночью фашисты бомбили и обстреливали город, полыхали пожары, гибли люди. Больше двух месяцев шли кровавые бои под Ленинградом, но жители мужественно обороняли свой город.
Гитлер не сумел захватить город силой, тогда он решил задушить город блокадой. Немцы окружили город, перекрыли все выходы и входы. Враг не давал вывозить из города детей, больных, в город не поступали продукты питания. Именно это окружение и называется блокадой. Но жители проявляли стойкость, мужество, всеми силами защищали город.
Днем и ночью фашисты бомбили и обстреливали город, полыхали пожары, гибли люди. В город перестало поступать продовольствие, отключили свет, отопление, воду. Наступила холодная зима. Наступили страшные блокадные дни… Их было 900… это почти 2,5года.
Наверное, никогда еще не было так холодно. Всю зиму в домах не было отопления, воды и света. Люди в комнатах ставили буржуйки — маленькие печки, а в них жгли мебель, книги, чтобы как-то согреться.
Фашистские летчики бомбили город и днем и по ночам. Окна в домах заклеивали узкими полосами бумаги — чтобы осколки при бомбёжке не могли поранить и вешали темные шторы, чтобы ночью не было видно даже маленького огонька свечки.
А после отбоя воздушной сирены люди слышали звук метронома. Он напоминал звук биения сердца, говоривший людям, что жизнь продолжается. В тяжелые блокадные дни звук метронома не затихал ни на минуту. Все 900 дней и ночей он сообщал о том, что город живет, дышит, что Ленинград не сдался.
Летом, в начале войны никто не думал, что Ленинград окажется в блокаде, поэтому больших запасов продовольствия в городе не было. В Ленинграде начался страшный, мучительный голод. Самым вкусным и сладким продуктом была не конфета, а крошечный ломтик чёрного хлеба, который выдавали по специальным карточкам. Карточки — бумажные талоны, на которых указывалось положенное количество продуктов каждому человеку. По ним можно было получить свою норму хлеба — небольшой кусочек в день. Рабочие получали 250 грамм хлеба, а служащие и дети 125 грамм на весь день. Потеря карточки означала верную смерть.
Как вы думаете, 125 грамм хлеба — это много или мало? Сколько вот таких кусочков в день вы съедаете? А для того времени это было много, так как маленький кусочек хлеба спасал жизнь многим людям. Хлеб был единственным питанием.
Но даже и по одному кусочку хлеба иногда на всех не хватало, ведь в булочных, где выдавали хлеб по карточкам, были огромные очереди… Люди ослабевали. Одни умирали от голода, другие замерзали на улицах, потому что были не способны дойти до дому.
Блокадный хлеб был не такой, как мы едим сейчас. Его стали выпекать с примесями ячменной, овсяной, соевой муки. В хлеб добавляли все, что было в наличии: солод, бобы, отруби, древесные опилки, дикорастущие семена, жмых, добавляли даже бумагу.
Чтобы не умереть с голоду, люди ели овощные очистки, которые обычно выбрасывают. Научились готовить лепешки из горчицы, суп из дрожжей, котлеты из хрена. Выгребали из — под снега коренья кормовой свеклы, кочерыжки от капусты, которые остались после сбора урожая. Но скоро и это стало роскошью.
В домах не работал водопровод, за водой ходили на реку Нева, к специально прорубленным полыньям. Люди поскальзывались на льду, падали, но все равно упорно шли дальше. Часто к полынье спускались дети, набирали чайник мутной грязной воды и спешили к ждущим их матерям.
А далеко, за кольцом блокады было продовольствие, масло, мука, мясо. Но достать это было очень трудно. Наша страна всегда помнила о блокадном Ленинграде и помогала ему, как могла. По единственной дороге по Ладожскому озеру в город везли хлеб, боеприпасы, теплую одежду, а обратно из города вывозили (эвакуировали) детей, стариков, раненых. Эту дорогу через Ладогу стали называть «дорогой жизни». Она спасла тысячи ленинградцев.
Дорога жизни узким коридором
Протянута по Ладожскому льду.
Она спасала наш любимый город,
В том страшном и чудовищном аду.
Ленинградцы не сдавались. В окруженном городе, под обстрелом, измученные голодом и холодом, они продолжали работать и учиться.
Выпускали для фронта танки, пулеметы, мины, гранаты и другое вооружение, строили заградительные сооружения. Трудились все, кто еще мог передвигаться и держать инструмент в обессилевших руках. Старшеклассники бросали школы, чтобы ухаживать за ранеными бойцами и ослабевшими жителями города и помогать оборонять Ленинград.
Гитлеровская армия не смогла сломить сопротивление ленинградцев. 900 длинных дней и ночей длилась блокада.
27 января 1944 наши Ленинград был полностью освобожден от блокады. Это был великий день! Радость наполняла сердца не только освобождённых ленинградцев, но всех солдат, защищающих страну от врага.
В честь этой победы был дан артиллерийский салют.
Такого дня не видел Ленинград,
Нет, радости подобной не бывало.
Казалось, что всё небо грохотало,
Приветствуя великое начало
Весны, уже не знающей преград.
Гремел неумолкаемо салют
Из боевых прославленных орудий,
Смеялись, пели, обнимались люди.
В честь этой знаменательной даты и о памяти этой войны, в городе Ленинграде были установлены мемориалы и памятники. Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда. «Памятник, установленный полуторке» во Всеволожске. «Цветок жизни» Мемориал создан в память о погибших детях блокадного Ленинграда. На Пискаревском кладбище, где захоронены тысячи ленинградцев, погибших в годы блокады, возвышается скорбная фигура Матери — родины. На том месте, где было прорвано кольцо блокады сейчас установлен памятник, который называется «Разорванное кольцо». За мужество и героизм город Ленинград получил звание города — героя.
Сегодня, 27 января, мы празднуем освобождение Ленинграда от фашистских захватчиков. Подвиг ленинградцев мы никогда не забудем.
Каждый день, беря в руки ломоть хлеба, вспомните добрым словом всех тех, кто его создавал и создаёт, подумайте о том, каким великим богатством вы владеете и как его надо беречь.
Хлеб, не объёмное слово
Но по смыслу важнее нет.
Во главе он стоит живого
Без него не проходит обед.
Хлеб миллионы жизней
От смерти спасал ни раз.
Кровью крестьянской, потом
Он доставался для нас.
Чёрствая корочка хлеба
Символ блокады, войны.
Голод для человека
Видимый край беды.
Тянет ручонки ребёнок
Голод стоит в глазах.
Корочку хлеба дайте
Жалостно просит в слезах.
Сердце от боли сжалось
Детские слыша слова.
Возьми малыш, что осталось
Крошки со стола.
Жадным движением ручек
Крошки отправлены в рот.
Словно лесную малину
Он с наслаждением жуёт.
Предлагаем Вашему вниманию видеоролик «Блокада Ленинграда глазами детей»
Используемая литература для создания видео (после обзора)
А для наших маленьких читателей предлагаем прочитать следующую литературу!
ТРИ ВАЖНЫХ КНИГИ О БЛОКАДЕ ДЛЯ ДЕТЕЙ
22 июня в России – день памяти и скорби. Мы вспоминаем о том, как началась самая страшная война в истории – и нашей страны, и всего человечества. Великая Отечественная война затронула каждую семью, и наш долг – помнить не только о Великой Победе, но и о том, какой ценой она далась нашим предкам.
Великой Отечественной войне посвящено немало хороших книг, в том числе написанных для детей. В основном это талантливые и честные произведения, ведь созданы они ветеранами, свидетелями той поры. Особенной болью среди них отзываются те, герой которых – ребёнок, попавший в жернова этой беды.
Я хочу рассказать о трёх книгах для детей, посвящённых блокаде Ленинграда. Всех их роднит одно: каждая написана от лица ребёнка, пережившего эту беду. В каждой есть невесёлая такая трансформация: живые и непосредственные, верящие в сказки мальчишки и девчонки становятся маленькими, не по годам практичными взрослыми, видевшими и чувствовавшими смерть.
Но в каждой из этих книг есть другое: преодоление, особый внутренний стержень, благодаря которому человек оставался собой в нечеловеческих условиях. Помогал другим, отрывая от себя последнее.
Юрий Герман. «Вот как это было»
Юрий Герман – отец и дед знаменитых кинорежиссёров – был замечательным писателем. Однако повесть «Вот как это было» при его жизни не публиковалась, а была найдена уже после смерти, в личных архивах. Неизвестно точное время её написания, неизвестно, хотел ли автор доработать её, или по какой-то другой причине она не вышла. В любом случае, сейчас мы и наши дети имеем возможность прочитать её.
Книга эта, на первый взгляд, – безыскусный рассказ семилетнего мальчика о своей жизни. Однако это обманчивая простота: за ней стоит и большая литературная работа, и глубокое знание детской психологии, внимательные наблюдения. Для нас она ценна ещё и тем, что может помочь современному родителю рассказать чаду о Великой Отечественной войне. А это становится непростым делом: нынешние дети практически не застали ветеранов, живых свидетелей тех событий. В их сознании военные годы становятся «преданьями старины глубокой». И поэтому нужна не просто правда – нужны свидетельства, понятные и близкие. В первую очередь впечатления сверстника.
Маленький Мишка живёт в Ленинграде. Предельно просто, по-детски непосредственно он описывает свою жизнь. Вот папа, он пожарный. Почему-то он не носит форму дома, и друзья во дворе не верят мальчику, когда тот рассказывает об отце. Вот мама, она учится на курсах противовоздушной обороны, и в тетрадке у неё нарисованы бомбы, и Мишка однажды пририсовал к ним огонь. Вот перекрёсток, где стоит Мишкин дом, через дорогу – школа, а на перекрёстке – милиционер, Иван Фёдорович, который козыряет мальчику каждый раз, когда тот отправляется учиться.
Всё привычно, всё просто, незыблемо и хорошо, как и должно быть в мире ребёнка. Есть те, кто его любит, есть привычные вещи, есть порядок, который нужно соблюдать. И в этот тёплый и спокойный мир врывается война.
А Мишка лежит в больнице, лечится от скарлатины. А потом его ранит осколком, и, очнувшись, он обнаруживает себя в другой палате, а рядом – военного лётчика, который, по иронии судьбы, тоже лечился от этой детской болезни.
Герман сумел найти слова, чтобы описать самое страшное – детскую смерть. Нет, не так. Он не описал её – он промолчал о ней. И от этого молчания сжимается сердце.
«Фашисты в нашу детскую больницу бомбу с самолёта сбросили. Пробила она потолок, пол и угодила в бомбоубежище.
Поранило, говорит, кое-кого.
Рассказал и отвернулся.
Я стал спрашивать, кого поранило; он молчал, молчал, потом ответил:
– Нас с тобой.
– А ещё?
Молчит.
– Где же все остальные? – спрашиваю.
Молчит.
Потом поднялся и стал ходить. Никогда я не думал, что может человек столько по комнате ходить из угла в угол…»
«Вот и кончилось твоё детство, Мишка», – грустно резюмирует мама, когда он выходит с костылём из госпиталя. Но Мишка – ребёнок, мыслит и чувствует он как ребёнок. Смотрит из окна на знакомый перекрёсток – и думает о том, как он изменился. В школе теперь госпиталь, на крыше дома стоят зенитки, не ходят троллейбусы. А мама и папа становятся такими повседневными героями.
Мама обезвреживает бомбы, ежедневно рискуя собой, обессилевший от голода папа тушит пожары. А исхудавшие и ослабевшие ребята – Мишка, его друг Геня с сестрой Леночкой – отправляются в госпиталь, чтобы устроить концерт раненым бойцам.
Голодные дети думают не о себе, осознают, что кому-то ещё хуже, и помогают, и преодолевают себя
Это кажется удивительным сегодня: голодные дети, которые думают не о себе, которые осознают, что кому-то ещё хуже, и помогают, и преодолевают себя. Но это так – через все книги, посвящённые Ленинградской блокаде, переходит эта мысль: я должен терпеть ради общего дела, я должен помочь, потому что тому, кто рядом, хуже. Мишка рассказывает о школе, о том, как трудно было учиться, как постоянно хотелось есть, какое стихотворение написал один из учеников:
Над Ленинградом нависла блокада.
Мороз крепчает. На улице ни души.
В это время в школах Ленинграда
Сидят ученики, стиснув карандаши.
Лица опухшие, руки иззябшие –
Плохо слушать урок.
Уши отмёрзли. Но не сдаются ребята,
А с ними и их педагог.
А финал у книги самый что ни на есть счастливый. Освобождённый Ленинград, марширующие по проспектам полки, ликующие горожане. Только вот пережитое никуда не делось – затаилось навсегда в этом рано повзрослевшем мальчишке.
«Вот как это было» – тот редкий случай, когда произведение о войне вполне понятно и не страшно читать даже шестилетке.
Ребёнок и блокада в повести Виктора Дубровина «Мальчишки в сорок первом»
Виктор Дубровин «Мальчишки в сорок первом»
Есть книги, которые мы любим за блистательную литературную игру, за слог, за то, что Мандельштам называл «брюссельскими кружевами» (это говорил он о Зощенко, виртуозно выплетавшем узор своих рассказов, где не только каждое слово было к месту, но и каждая пауза, умолчание). Хорошо, когда дети растут на такой литературе.
А есть книги безыскусные, написанные просто. Но за этой простотой – глубина. Поэтому такие книги – ничуть не меньшие литературные шедевры. Сама история в них бесценна. Особенно если она не выдумана, правдива.
«Мальчишки в сорок первом» – повесть журналиста Виктора Дубровина. В тринадцатилетнем возрасте он пережил блокаду, заработав болезнь сердца, которая и свела его в могилу в расцвете лет.
Первый раз книга была издана в 1968-м году. Ценна она особенно тем, что написана от лица ребёнка. И это не педагогические измышления, а чистая правда.
Война застаёт героя повести Вовку и его семью на даче. Он возвращается в Ленинград в приподнятом настроении: вокруг столько интересного! Солдаты маршируют, техника едет на фронт, а друг Женька, сын лётчика, собирается ловить шпионов. И Вовка с досадой думает о том, почему взрослых так волнует введение продовольственных карточек: до еды ли в такую пору!
А потом мальчик видит зарево над Бадаевскими складами, которые разбомбили фашисты. Это – первая точка отсчёта в череде страшных голодных месяцев.
Знаете, сейчас много говорят о том, что современная молодёжь не знает, что такое голод. Это правда. Но, мне кажется, великое счастье – не испытать этого по-настоящему. А вот знать действительно надо. И эта книга – «Мальчишки в сорок первом» доходчиво и последовательно описывает погружение человека в это состояние. Совсем ещё не взрослого человека, мальчишки.
Сначала они с другом собирают на поле кочерыжки и капустные листья. Потом мальчик обстоятельно рассказывает об очередях в булочных, об уменьшении хлебной нормы.
«Стеклянные витрины наполовину разбиты и пусты. Окна забиты досками. Полки, на которых лежит хлеб, завешены простынями. Хоть бы их открыли! Хоть бы посмотреть на целые хлебные буханки! Тогда бы, наверное, стало легче. До войны в этой булочной чего только не было!.. А покупатели – чудаки – да и я, когда мамка за хлебом посылала, спрашивали: ‟А товар у вас свежий?”… Теперь всё иначе. Чем черствее, тем лучше. Потому что чёрствый хлеб легче – из него пар вышел.
Правда, теперешний хлеб всегда очень тяжёлый. Он, как тесто, плотный и вязкий. Пятьдесят граммов хлеба – меньше спичечного коробка…»
Здесь все просто, выпукло, наглядно. Здесь нет метафор, литературной игры. Хлеб – это хлеб, голод – это голод. И ещё страшнее становится от этой простоты.
Вовка худеет и слабеет. Они с мамой в основном лежат под одеялами – нет сил ходить, да и калории зря тратить нельзя. Только иногда, когда особенно донимает голод, они пьют экстракт – воду, настоянную на хвое. Впрочем, зубы всё равно шатаются.
В повести подробно описана и Ёлка – знаменитая блокадная Ёлка, где едва живым от голода ребятам давали по паре мандаринов и конфет, а самое главное – горячий суп и кашу. И здесь особенно ясно видно, как озорной и легкомысленный, как любой ребёнок, мальчишка превращается в рассудительного не по годам взрослого. Как было бы здорово, если бы он чувствовал себя по-прежнему пацаном, мечтал, бегал, играл. А он рассуждает о том, какой питательный пар идёт от супа и как можно растянуть хлебную норму на сутки, чтобы не умереть…
Вовка не съел мандарины. Он принёс их, а ещё конфеты и бережно завёрнутую котлету, домой, матери и отцу. Самый трогательный, самый сильный момент книги – как отец долго смотрит в глаза сыну, а потом отламывает маленький кусочек мандариновой корки, нюхает её, кладёт в карман и уходит. Когда он умер на оборонном заводе, где работал, в его кармане нашли эту самую маленькую засохшую корочку.
Удивительно, но голод – не главное в книге. Главное – это то, как люди остаются людьми в цепких лапах голода. Вовка с другом спасают женщину, замерзающую на льду Невы. Они несут последнее родным, еле живые от голода. Они, совсем ещё не взрослые, никогда не крадут и не отнимают еду. Едва оправившись и отставив в сторону тросточки, с которыми ходили, они начинают помогать тем, кому тяжелее.
Всё это описано просто, без пафоса. Это такая жизнь – повседневная, трудная, военная, блокадная. И, читая, понимаешь: вот она – причина Победы. Подвиг духа человеческого.
Скажу с ответственностью: книга не страшная, хотя в ней есть и боль, и смерть. Она грустная, но светлая. Даже в самые тёмные и безнадёжные, на первый взгляд, моменты в ней остаётся место свету.
Читать будет интересно и здорово вместе с детьми. Думаю, с 11-12 лет она будет вполне понятна.
Элла Фонякова. «Хлеб той зимы»: блокада глазами семилетней девочки
Героиня этой книги – девочка Лена из семьи ленинградских интеллигентов. В 1941-м году ей исполнилось семь лет.
Война начинается для Лены с маминых объятий. Строгая и принципиальная мама, «чернорабочий от науки», всегда следившая за тем, чтобы в семье всё шло своим чередом и всё делалось правильно, прижимает к себе дочку и плачет. А потом – первый обстрел.
Постепенно из капризной «малоежки» Лена превращается в человека, который радуется любой еде – даже студню из столярного клея. Она приобретает блокадный опыт – как сберечь силы, как собрать волю в кулак и не съесть свой кусочек хлеба уже утром, как научиться терпеть постоянное чувство голода.
Но это трудно, очень трудно, и не всегда это получается. И Лена вспоминает самый горький свой хлеб – съеденную тайком родительскую пайку. Нет, её никто не ругал, мама даже сунула в руку девочке оставшийся кусок. Но этот стыд, эта боль запомнились навсегда. И читать об этом больно, потому что написано просто и честно. И возникает в голове зудящая такая мысль: «А ты как? Ты бы сдержалась?» И мысль эта – неприятная, страшная, скорбная – она правильная, мне кажется. Иногда нужно задавать себе такие сложные вопросы. Даже если ты ещё не взрослый.
А потом – картинки блокадной жизни. Новый год – тесным и дружным кругом, ради которого все откладывали по крошечке, отрывали от своей скудной дневной нормы. Или глава «Казнь для Гитлера» – тоже страшная и честная – о том, какую ненависть испытывали к врагам голодные ленинградские дети. Или удивительный рассказ о картошине, которую по счастливой случайности нашла мама Лены и принесла дочке, и как все отщипывали себе по микроскопическому кусочку – для вида, оставляя драгоценное лакомство истощённой девочке.
А есть в книге и вовсе удивительное. То, что не нуждается в комментариях. Речь хмурого управдома, который руководит своими обессиленными голодом жильцами, вышедшими на субботник весной 1942 года.
«Он проводит рукой по лбу, по глазам – и словно снимает с лица своё хмурое, ‟руководящее” выражение. Теперь он смотрит на нас устало и доверчиво:
– Ленинградцы, милые жильцы мои, – тихо говорит он. – Мы с вами такую зиму пережили, расскажем детям потом – не поверят… Сами страшно выглядим, а город наш – ещё страшнее. Он вместе с нами страдал, все выстрадал, все видел, все перенёс. Нужно помочь ему сейчас – подлечить, чтобы весну он по-человечески встретил… Я знаю, слабые вы все, недоедаете, тяжела для вас эта работа – вон, какие завалы во дворах, – но что же делать, что же делать, дорогие мои? Кроме нас, жильцов, никто этого не сделает. Уж соберитесь с духом, держитесь как-нибудь, все нам потом воздастся…
В строю всхлипывают. Управдом – снова хмур и строг.
– Мою команду слу-шай! Па-а рабочим местам шагом арш!»
Я бы рекомендовала читать «Хлеб той зимы» детям от 9 лет, хотя героине семь: некоторые особенно тяжёлые моменты и глубокие эмоциональные нюансы для ровесников героини «слишком». Однако, при всей тяжести темы и честности автора, книга эта – светлая. В ней нет беспросветности. Есть щемящая жалость, есть то, что вызывает слёзы. Ну, а как без них?
Я думаю, призвание этих произведений – не запугать. Наоборот. Показать, какими удивительными, стойкими, великодушными и милосердными могут быть люди, что они могут
преодолеть, вытерпеть. И всё это – самый верный ориентир на пути к пониманию Великой Отечественной войны и Победы.
