Удивительно плодородна донская земля на талантливых людей. Её живописные степи, овеваемые звенящим ветром, и таинственные курганы, наполненные глубокой тишиной, полноводные реки, кишащие рыбой, и многочисленные запруды, пленяющие тишиной, необыкновенно красивые люди и напевный донской говор, подобный казачьим душевным переливам, достойны кисти настоящих мастеров.
Имена художников слова Донского края знает весь мир: Чехов, Шолохов, Серафимович, Калинин, Изюмский, Лебеденко… Но эта галерея звездных имен будет неполной без имени Виталия Закруткина, известного советского писателя и литературоведа, лауреата Сталинской премии третьей степени (1951 г) и Государственной премии СССР (1982 г).
Виталий Александрович Закруткин, уже будучи известным русским писателем, лауреатом Государственных премий Союза писателей СССР, депутатом областного Совета народных депутатов, награжденный боевыми орденами и медалями, автор собрания сочинений, сам никогда не считал зазорным печататься в газетах и журналах и призывал к этому молодых литераторов. Многие из них, теперь уже маститые и известные, с благоговением вспоминают его «кочетовские университеты».
А поучиться было чему у Виталия Закруткина. Судьба его не была лёгкой, как у тех, чьё детство и юность пришлись на начало века, а зрелость — на годы сталинских репрессий.
Родившись в Феодосии 14 (27) марта 1908 года в учительской семье, В. Закруткин вырос в деревне, с детства был знаком с крестьянским трудом: с 10 лет вместе с братьями Виталий уже ходил за плугом, косил хлеб, водил лошадей в ночное. Тогда шустрый паренек еще не догадывался, какое богатство накапливалось в его сердце, что сохранит его цепкая память художника. Потом Закруткин напишет: «Земля, земля! Ты была истинным началом моего жизненного пути. Я никогда не забуду, как мудрые старые односельчане учили меня пахать, очищать в решете семенное зерно, боронить, сеять, полоть сорняки на полях, косить, вязать снопы, молотить…
Я познал едкий запах солёного пота, сладость отдыха после тяжёлых трудов на земле и счастье работы на благо людей. Грудь моя дышала легко, я готов был плакать от счастья, когда встречал в полях восходы и закаты солнца, вдыхал запах трав после летней грозы и свежий, бодрящий запах первого снега, слушал вечерний переклик грачей в перелесках и протяжные песни деревенских девчат…»
Начинал писать Закруткин со стихов. В какой-то заброшенной хатенке Виталий подобрал с пола тоненькую книжечку без обложки и титульного листа. Это оказались стихи. Кто их автор Виталий не знал. Но стихи его просто ошеломили: будто неизвестный автор подсмотрел его жизнь. Это была искра, воспламенившая в душе подростка давно томившуюся жажду творчества. Начал с самого неприкрытого и добросовестного подражания Есенину (это ему принадлежал томик стихов).
До слез радовался, когда выходило похоже. Шестнадцатилетний деревенский деревенский «избач»(работал в избе-читальне) написал более ста стихотворений и даже какие-то поэмы о лошадях, о коровах и, конечно же о любви…
В 24 года (после переезда семьи на Дальний Восток) окончил Благовещенский педагогический институт им. М.И. Калинина. Писатель вспоминал: «Наряду с работой в школе, на рабфаке, в клубе, наряду с охотой и путешествиями по обширному таёжному краю, я много работал над собой, готовясь сдавать экзамены экстерном».
В 1933 году принят совместителем на кафедру литературы в Новгородский учительский институт, сочетая работу с учебой в аспирантуре при педагогическом институте имени А.И. Герцена в Ленинграде. Его наставниками в начале научной карьеры стали Василий Алексеевич Десницкий, один из близких друзей М. Горького, и Николай Петрович Андреев — блестящий знаток русской сказки. Первый учил молодого аспиранта быть смелым исследователем, а второй возбудил острый интерес к народному творчеству.
В 1935 году аспирант Закруткин читал в Усть-Медведицкой лекцию о Пушкине, без конспектов, цитируя наизусть любимого поэта. По окончанию к нему подошел старый писатель А.С. Серафимович, обнял лектора и пригласил его к себе. Когда В. Закруткин красочно описал свою жизнь, Серафимович заметил: «Вам, батенька, писать надо. Не только статейки. Рассказы писать. Повести, а то и романы. Вы жизнь знаете, вы землю любите, людей любите…», он же познакомил В. Закруткина со своим «молодым другом» Михаилом Шолоховым.
В 1936 году защитив кандидатскую диссертацию о романтических поэмах А.С. Пушкина, получил назначение на должность заведующего кафедрой русской литературы Ростовского Государственного педагогического института. Вот как об этом писал Закруткин: «Ростов-на-Дону встретил меня гостеприимно. Дирекция института немедленно предоставила мне хорошую квартиру, площадь которой позволила отдаться страсти собирания книг. Нагрузка у меня была большая – я читал весь курс лекций по русской литературе XIX века, зарплата высокая, и потому, бывая в Москве и Ленинграде, я всегда привозил оттуда ящики с книгами. Вскоре мне удалось собрать большую библиотеку, которая помогла мне строить курс лекций на достаточной высоте».
Ой, да растворите вы мне тёмную темницу, Дайте мне сиянье яркого белого дня, Ой да чернобровую оно девицу, Сивогривого оно коня.
На его лекции ходят не только филологи, но и студенты со других факультетов. Их привлекает эрудиция и особый взгляд молодого преподавателя на литературу. Здесь же, в Ростове, Закруткин впервые обратился к художественной прозе, написав повесть «Академик Плющев». Студенты читали книжку взахлеб, несмотря на идейные просчеты», обнаруженные в ней советской критикой. «Она была издана в Ростове, — вспоминает автор, — и тотчас же вызвала ожесточенные споры. Одни расхваливали повесть, другие ругали… Однако это был серьезный экзамен, и, как показало время, я его выдержал».
К 100-летию со дня гибели А.С. Пушкина Закруткиным были широко организованы Дни памяти поэта, выпущен сборник исследовательских статей «Пушкин и Лермонтов». К этому времени Виталий Александрович уже хорошо знаком с А. Серафимовичем, М. Шолоховым, А. Прокофьевым, С. Сергеевым- Ценским.
1937-й год. Репрессии… Михаил Шолохов добивается от Сталина реабилитации земляков. 17 ноября трое станичников-арестантов получают свободу, их восстанавливают в партии и на работе в Вешенской. Но радость омрачена тем, что «топор висит над Доном, висит над всей страной…». За решеткой в тюрьме города Ростова-на-Дону Виталий Закруткин. Шолохов пишет Сталину: «В такой обстановке… не только невозможно продуктивно работать, но и жить безмерно тяжело».
Ой да тюрьма, тюрьма Она заключённая, Заключённая да тюрьма. Да заключённая тюрьма Ой, да просидел я толечко в тюрьме Ой да я не год и не два. Ой да я не год и не два Ой, да просидел толечко в тюрьме
«Кочетовская»- одна из самых живописных донских станиц, — писал Закруткин. — Она расположена на огромном острове между тремя реками и южной стороной примыкает к самому берегу Дона. Здесь почти в каждом дворе зеленеют виноградники, сады; возле станицы высокой стеной стоят тополевые и вербовые леса». Закруткин всем сердцем полюбил это место, живущих тут людей, стал им другом, добрым соседом, их депутатом. Он с гордостью называл себя «станичником», «кочетовским долгожителем».
Виталий Закруткин писал: «Сколько же мы исходили по тебе, земля! Сколько тяжких, неусыпных трудов вложили в обработанные нами поля, сколько пролили горячего, солёного пота. Ты воздала нам за всё, земля. Ты вскормила и вырастила нас, научила работать, открыла нам, как тайну, великую правду жизни, вложила в сердца наши доброту и жалость ко всему живому, и я никогда, никогда не забуду тебя, родная земля, и вас, перелески, холмы и овраги. Когда-нибудь придёт такая пора, и, может, я расскажу людям о вас, как положено рассказать сыну о матери: уважительно, ласково и нежно…»
Над рекою тишина предрассветная Покрывает туман камыши. Зори ясные, зори светлые До чего ж над рекой хороши.
Станица Кочетовская стала для писателя домом, его пристанищем, его любовью, его неустанной заботой. Так судьба подарила нам знаменитого земляка, на духовные основы личности которого мы опираемся, воспитывая подрастающее поколение. Он жил среди героев своих книг, и близость к людям на протяжении десятилетий давала ему силу как художнику. Герои его книг нам близки и понятны, ведь они, как и мы, корнями связаны с донской землей. Так, тема умелого хозяйствования на земле получила развитие в романе «Плавучая станица» (1950), посвященном трудовым будням колхозников-рыбаков. В 1951 году роман был удостоен Государственной премии СССР.
Вот какой поэзией дышат строчки из этого произведения: «Странными были эти заросли. Древние вербы росли вдоль всего левого берега, и весенние воды приносили сюда множество сухих растений, ила, длинных, как нити, водорослей. Играя яростной круговертью, вода из года в год опутывала вербовые стволы мотками растений, а когда паводок сходил, на вербах оставались пышные рыжие шубы, проросшие множеством вербовых корешков. Зимой эти шубы засыпались снегом, обледеневали, и тысячи верб стояли над белой рекой, как сказочные изваяния великанов, пришедших из какого-то чудесного царства». А дальше с болью о природе и человеке: «Меня всегда до глубины души, до слез возмущало варварское отношение к живой природе, слепое, бездумное истребление лесов, рек, их живых обитателей. Именно поэтому браконьерство я рассматриваю как разбой на большой дороге… Человек ведь у нас – хозяин во всем. И мне хочется, чтобы у него было…духовно чистое, бережное отношение к природе. Ведь он и сам дитя ее…»
В 1953 году Закруткин приступил к непосредственному воплощению замысла романа-эпопеи «Сотворение мира», повествующего о крушении старого и становлении нового мира, как о едином социальном процессе, начавшемся после 1917 года и затронувшем все страны и народы. И в 1982 году Закруткин В.А. стал лауреатом Государственной премии СССР за роман «Сотворение мира».
В романе немало живописных картин родной русской земли с ее неотразимыми степными просторами, лесами и реками. Эти, с любовью написанные картины природы при всем их самостоятельном эстетическом значении органически связаны сюжетом с живым миром, человеком, его созидательной деятельностью и борьбой.
Вот только одна из них: «Так, в преддверии весны, когда пригреет солнце и сначала на взлобках степных курганов, на высотах, на гребнях борозд, а потом в низинах, в западинах, начнут таять снега, тихие, бесшумные, еще неприметные, пробиваются наверх первые струмочки талой воды. С каждым днем солнце греет все больше, и все быстрее текут разрозненные ручьи. И вот приходит час — ручьи сливаются в один могучий, неодолимый поток, рушат твердыню реки, с грохотом, шумом и звоном уносят темные, потерявшие блеск льдины к голубому морю. И никто не может остановить победное движение весеннего потока, никто не может удержать под лучами солнца застарелый, ноздреватый, испещренный трещинами лед…»
В творческой манере и языке Закруткина ощутимо влияние шолоховской традиции: здесь и донские говоры, и искрометные метафоры. Это у Михаила Александровича, с которым его связывала многолетняя дружба, он научился умению чутко прислушиваться к шорохам трав, различать едва уловимые запахи цветов, любоваться саженным размахом радужных орлиных крыл, глубоко понимать и чувствовать пленительную и животворящую силу Земли, питающей своими соками несметное количество живых существ, а главное конечно, к самому удивительному из всех живых существ – к человеку.
Станица Кочетовская стала для писателя домом, его пристанищем, его любовью, его неустанной заботой. Как депутат Ростовского областного Совета депутатов трудящихся помог обустроить виноградный совхоз, с его помощью появились асфальтированные дороги, хлебопекарня, новая средняя школа, оборудована пристань для теплоходов. Помог в строительстве клуба, опекал библиотеку. Поднял вопрос о реконструкции храма, о строительстве моста через реку Плёску. Донские казаки приняли Виталия Закруткина в свой круг, признали атаманом. Одарили казачьей буркой и настоящей старинной шашкой. «Люди должны быть всегда возле художника, — говорил писатель. – Общаясь с ними, сколько я увидел ярких характеров, удивительных судеб!»
Одним из глубоких произведений на тему «человек на земле» является рассказ В. Закруткина «Подсолнух», впервые появившийся в газете «Правда» в 1958 году. От описания весны веет теплом и торжеством жизни: «Росли в степи травы. С каждым днём весна набирала силу, щедро грело солнце. И чем смелее и победнее шествовала по степи торжествующая весна, тем быстрее степь сбрасывала с себя ржаво-бурую ветошь бурьянов, одевалась нежной зеленью молодых трав. Гремел в травах многоголосый птичий хор. Множество скрытых травой животных, птиц, насекомых паровалось в неоглядных степных просторах, вило гнезда, рыло укромные норы, грело».
Виталий Александрович Закруткин, как и Михаил Александрович Шолохов, воплотил особый «донской» стиль писательской жизни. Язык его произведения простой, строгий, но вместе с тем образный, выразительный. Сегодня его наследие стало частью нашей жизни. А объяснение в любви к Донскому краю особенно ярко звучит в его очерке «Сторона донская»: «Какой человек останется равнодушным, безразличным к большому или малому уголку земли, к родному краю, в котором родился, рос, работал, любовался звездным небом, рассветами, восходами и закатами солнца, слушал волнующий шум деревьев и трав, птичьи песни и шорох полновесного зерна на токах?»
Только настоящая любовь к донской земле и языку позволила истинному художнику русского слова написать следующие строки: «Прекрасна наша Донщина! Прекрасны ее поля, золотящиеся необозримым океаном колеблемых ветром колосьев, бесконечные линии густых лесополос, разнотравья лугов, голубые озера, тихие степные речушки, зеленые сады и виноградники.
От древнего Азовья и сказочного Лукоморья — залива у Таганрога — до сотворенного руками советских людей молодого Цимлянского моря, от сальских степей до вешенских сосновых лесов пролегла наша стародавняя донская земля. Стремят по ней свои воды Дон и Северский Донец, Сал и Маныч, Миус и Кагальник, многие незаметные степные реки, меж невысокими холмами блестят сотни прудов, свежестью рек и смолой пахнут рыбацкие фелюги, дубы и обрамленные балберками-поплавками сети…»
В библиотеке имени А.В. Калинина прошло заседание клуба общения,где участникам рассказали биографию писателя. Проводились громкие чтения.
Мероприятие подготовлено библиотекарем 1 кат. Хорошевой Валерией. Спасибо за внимание!
